Моё увеселение стало первоочередной задачей на Острове Эсме. Мы плавали (ну как сказать, плавала я, в то время как он щеголял своей способностью обходиться без кислорода). Мы исследовали небольшие джунгли, которые окружали низкие скалы. Мы видели попугаев, которые жили среди ветвей в южной части острова. Мы наблюдали закат со скалистой бухты на западе. Мы плавали с морскими свинками, которые резвились среди теплых волн неподалеку. По крайней мере, с ними плавала я; как только в воде появлялся Эдвард, морские свинки немедленно исчезали, как будто бы завидев акулу.

Я знала, что все это значит. Он пробовал как можно сильнее увлечь меня, и тем самым отвлечь и не допустить приставаний с моей стороны. Всякий раз, когда я пыталась попросить его отнестись к этому спокойней с одним из миллиона DVD под плазмой с широким форматом, он выманивал меня из дома волшебными словами, такими как «коралловые рифы», «подводные пещеры» и «морские черепахи». Мы гуляли, гуляли, гуляли целыми днями, так, чтобы я успевала сильно проголодаться, и возвращались на закате солнца.

Я каждый раз валилась от усталости сразу после того как ночью заканчивала обедать; однажды я заснула прямо за кухонным столом, и ему пришлось отнести меня в кровать. Частью его плана было и то, что Эдвард всегда делал слишком много еды для одного человека, а я так хотела есть после купаний и восхождений на вершины, длящихся весь день, что съедала почти все из того, что он готовил. И тогда, будучи сытой и изнеможенной, единственное, на что я была способна – это держать глаза открытыми. Вот, несомненно, в чем его план.

Истощение не слишком способствовало моим попыткам убедить его. Но я не сдавалась. Я пробовала образумить, умолять, нудить, но все напрасно. Раньше я и не задумывалась, с помощью чего я могу повлиять в таком случае.

Теперь мои сны стали очень реалистичными – в первую очередь, это коснулось кошмаров, которые стали более яркими, пожалуй такими же яркими, как цвета на острове. Возможно всё это из-за того,  что я просыпалась усталой независимо от того, как долго я спала.

Приблизительно спустя неделю или около того, как мы оказались на острове, я решил пробовать пойти на компромисс. Раньше это срабатывало.

Теперь я спала в синей комнате. Уборщики должны были появиться не раньше следующего дня, и поэтому белая комната была все ещё услана снегом из перьев. Синяя комната была меньше, поэтому и кровать была соответствующей пропорции. Стены были темных тонов, обшитые панелями из тика, и все было украшено роскошным синим шелком.

Я одевала кое-какие вещи из коллекции дамского белья Элис для того чтобы спать в них – и это было не столько откровенно по сравнению со крошечными бикини, которые она упаковала для меня, как только ей представилась такая возможность. Я задалась вопросом, было ли ей видение того, когда бы эти вещи могли мне понадобиться, а затем вздрогнула смущенная этой мыслью.

Я не спеша начала с невинного атласного белья цвета слоновой кости, волнуясь, что демонстрация большого количества моего не приведет к желаемому результату, но я готова была испробовать что угодно. Эдвард, казалось, не замечал ничего, как будто я носила те же самые крысиные старые свитера, которые я одевала дома.

Теперь синяки смотрелись куда лучше - уже пожелтевшие в некоторых местах, и постепенно исчезающие в других. Сегодня вечером я надела один из самых ужасающих нарядов, когда я приводила себя в порядок в облицованной панелями ванной. Это было черным, кружевным, и слишком смущающим, для того чтобы хотя бы взглянуть на это, даже тогда, когда это ещё не на мне. Я боялась взглянуть в зеркало прежде, чем я окажусь в спальне. Мне не хотелось себя нервировать.

Я с удовольствием наблюдала, как выпучились его глаза, но это длилось лишь секунду, пока он не совладал с собой.

 - Что ты об этом думаешь? - спросила я, совершая пируэт так, чтобы он смог разглядеть всё.

Он прочистил горло.

 - Ты прекрасна. Как и всегда.

 - Спасибо, - сказала я немного недовольно.

Я слишком устала для того чтобы сопротивляться мягкой и удобной кровати. Он обвил меня руками и прижал меня к своей груди, но в этом не было ничего необычного – мне было слишком жарко спать без его прохладного тела рядом.

 - Я заключу с тобой сделку, - сонно проговорила я.

 - Я не буду заключать с тобой никаких сделок, - ответил он.

 - Ты ведь не знаешь, что я хочу предложить.

 - Не имеет значения.

Я вздохнула. 

- Черт возьми. Я действительно хотела … ну да ладно...

Он закатил глаза.

Я захлопнула ловушку и позволила приманке остаться там. Я зевнула.

Понадобиться минута - не достаточно долго для того чтобы удивить меня.

- Ну, хорошо. Что же ты хочешь?”

Я сцепила зубы на секунду, пытаясь удержать улыбку. Единственная причина, по которой он мог бы уступить - это  возможность дать мне что-нибудь.

 - Хорошо, я тут подумала …, я знаю, что Дартмас это всего лишь статья, иллюстрация к которой дана на обложке журнала, но честно, один семестр колледжа вероятно не убьет меня, - произнесла я, в точности повторяя его давнишние слова, когда он пытался убедить меня отложить превращение в вампира.  - Держу пари, Чарли бы не  на шутку взволновали слухи из Дартмаса. Безусловно, весьма странно будет, если я не буду отстаиваться от самых мозговитых. Пусть будет … восемнадцать, девятнадцать. В этом ведь нет большой разницы. За год я не покроюсь морщинами.

Он молчал достаточно долго. Потом, шепотом произнес:

- Ты можешь подождать. И остаться человеком.

Я молчала, позволив ему осмыслить моё предложение.

- Почему ты делаешь это со мной? - процедил он сквозь зубы внезапно сердито. - Разве не достаточно трудно безо всего этого? - Он схватился за кружева, рассыпавшихся по моему бедру. На мгновение, я решила, что он собирается разорвать их по шву. Но тут его рука ослабила хватку.  - Не имеет значения. Я не буду заключать с тобой никаких сделок.

 - Я хочу пойти в колледж.

 - Нет, не хочешь. И нет ничего, из-за чего бы стоило рискнуть твоей жизнью вновь. Это причиняет тебе боль.

- Но я действительно хочу пойти. Ну, хорошо,  дело не в колледже просто я хочу побыть человеком ещё немного дольше.

Он закрыл глаза и стал дышать через нос.

- Ты сводишь меня с ума, Белла. Разве мы не обсуждали эту причину миллион раз, и разве ты не просила сделать тебя вампиром без промедлений?

- Да, но … теперь у меня есть причина остаться человеком, которой у меня не было раньше.

 - И что же это?

- Угадай, - сказала я, и отбросила от себя подушки, чтобы поцеловать его.

Он поцеловал в ответ, но не так что бы я могла подумать, что победа за мной. Больше это походила, на то, что он не хотел задеть моего самолюбия; он целиком и абсолютно себя контролировал. Потом мягко, он отстранил меня и стал укачивать, прижав к груди.

- Ты настолько человечна, Белла. Вся под властью гормонов, - он рассмеялся.

- Это многого стоит, Эдвард. Мне нравиться это во мне. Я не хочу отрекаться. Я не хочу ждать годы в обличии сумасшедшей новообращенной, чтобы толика этой человечности вернулась ко мне.

Я зевнула и он улыбнулся.

- Ты устала. Спи, любимая.

 Он принялся напевать колыбельную, которую сочинил, когда мы только познакомились.

- Интересно, почему я так устала, - пробормотала я саркастически. - Может это часть твоего плана или что-нибудь в этом роде.

Он коротко рассмеялся и продолжил напевать.

 - Чем больше я устаю, тем лучше я буду спать, ты так думаешь?

Песня прервалась.

- Ты спала как убитая, Белла. Ты и слова не произнесла когда спала, пока мы не вернулись сюда. Если бы не храп, я бы стал волноваться, что ты впала в кому.

Я проигнорировала шутку про храп; я не храплю.

- И не единого звука? Это просто сверхъестественно. Обычно мне сняться кошмары, стоит опуститься в постель. И ещё я кричу.

- Тебе снятся кошмары?

 - Очень яркие. Они так сильно утомляют меня, - я зевнула, - и поэтому я не могу поверить, что молчала всю ночь.

- О чем они?

 - О разном – но все они из-за цвета.

- Цвета?

 - Всё здесь такое яркое и настоящее. Обычно, когда я сплю, я знаю, что это сон. С ними же я не знаю, что сплю. И от этого становиться ещё страшнее.

Он показался мне встревоженным, когда снова спросил:

 - Что пугает тебя?

Я слегка задрожала.

- Больше всего... -  я колебалась.

- Больше всего? - повторил он.

Я не могла понять почему, но я не хотела рассказывать ему о ребенке из сна, который все время повторялся; было что-то слишком личное в этом необычном кошмаре. И поэтому вместо того, чтобы описать ему полностью весь сон я сказала ему только об одной его части. И её было достаточно, чтобы испугать меня или кого-нибудь ещё.

-  Вольтури, - прошептала я.

Он крепче обнял меня.

- Они больше не станут тревожить нас. Ты скоро станешь бессмертной, и у них не будет никаких причин.

Я позволила ему успокоить себя, чувствуя себя немного виноватой, за то, что он не совсем правильно меня понял. Всё дело было вовсе не в этом. Я не испытывала страха за себя, я боялась за мальчика.

Он не был тем же самым мальчиком как в самом первом сне – ребенок-вампир с кроваво-красными глазами, который сидел на груде мертвых людей, которые были мне дороги. У того мальчика, которого я видела во сне четырежды на прошлой неделе, определенно был человеком; у него были румяные щечки, а его большие глаза были мягкого зеленого цвета. Но точно также как другой ребенок, он задрожал со страхом и отчаянием когда Вольтури окружили нас.

В этом сне, как в новом, так и в старом, я просто должна была защитить этого незнакомого ребенка. И больше ничего. В то же самое время, я понимала, что мне не удастся это  сделать.

Он увидел выражения опустошения на моем лице.

- Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

Я сбросила с себя это.

 - Это ведь только сны, Эдвард.

 - Ты хочешь, чтобы я пел? Я буду петь всю ночь, если это поможет укрыть тебя от дурных снов.

 - Они не все такие плохие. Некоторые очень даже не плохи. Такие… красочные. Под водой, с рыбами и кораллами. Мне кажется, что это происходит на самом деле, будто это не сон. Возможно, дело в самом острове. Здесь действительно всё очень ярко.

 - Ты хочешь вернуться домой?

 - Нет. Пока нет. Разве мы не может остаться здесь ещё немного?

- Мы будем здесь столько, сколько ты хочешь, Белла, - заверил меня он.

 - Пока не начнется семестр? Раньше-то я не задумывалась об этом.

Он вздохнул. Возможно, он вновь стал напевать, но я заснула прежде, чем убедилась в этом.

Позже, когда я проснулась в темноте, я чувствовала потрясение. Сон был настолько реальным … столь ярким, столь ощутимым. … я чувствовала, что задыхаюсь, не понимая что и где я в этой темной комнате. Лишь только секунду назад, как мне казалось, я была под сверкающим солнцем.

- Белла? - прошептал Эдвард, его руки, обвитые вокруг меня, осторожно меня встряхнули. - С тобой всё хорошо, любимая?

 - Ох, -  я снова задыхалась. Всего лишь сон. Не реальность. К моему полнейшему удивлению, слезы, заполнившие мои глаза, без предупреждения заструились по лицу.

 - Белла! – сказал он уже громче, не на шутку взволновавшись. - Что случилось?

Он вытер слезы с моих пылающих щек ледяными, жесткими пальцами.

 - Это был всего лишь сон.

Я не могла сдержать рыданий, вырывающихся из моей груди. Эти глупые слезы вызвались беспокойством, но я никак не могла совладать с охватившим меня горем. Мне было так плохо из-за того, что сон так реален.

- Все хорошо, любимая, с тобой всё в порядке, я рядом. - Он укачивал меня вперед-назад, несколько быстро, для того чтобы успокоить. – Тебе приснилось что-то другое?  Всё это только сон, только сон.

 - Это не кошмар, - я тряхнула головой, вытирая глаза тыльной стороной ладони. - Это был хороший сон, - голос снова надломился.

- Тогда почему ты плачешь? - в изумлении спросил он.

- Потому что проснулась! – я застонала и, обвив руками его шею, прижалась к нему со всех сил и снова зарыдала.

Он коротко рассмеялся над моей логикой, но смех был смешан с беспокойством.

- Все в порядке, Белла. Дыши глубже.

- Это было настолько реально, -  плакала я. - Я так хотела, чтобы это было на самом деле.

 - Расскажи мне об этом,- потребовал он. – Может, станет легче.

- Мы были на берегу... - я затихла, отстранившись, чтобы взглянуть переполненными слезами глазами в его лицо встревоженного ангела, тусклое в этой темноте. Я с задумчивостью смотрела на него, поскольку беспричинное горе стало отступать.

 - Ну и? - спросил он, наконец.

Я сморгнула слезы.

- О, Эдвард...

 - Скажи мне, Белла, - умолял он, в его глазах читалось сильное беспокойство из-за боли в моем голосе.

Но я не могла. Вместо этого я крепче обняла его шею и лихорадочно прижалась губами к его губам. Это не было обыкновенной прихотью – это была острая, на грани боли потребность. Он ответил мгновенно, но быстро отстранился.

Он совладал со мной так осторожно, как только мог, заставленный врасплох,  и, взяв за плечи, отодвинул подальше.

 - Нет, Белла, - твердо произнес он, смотря на меня так, как будто бы волнуясь, что я сошла с ума.

Мои руки опустились, признав поражение и странные слезы в новом потоке стали заливать лицо, новое рыдание нарастало в груди. Он был прав, должно быть я действительно сошла с ума.

Он смотрел на меня непонимающе, в его глазах была мука.

 - Простиии, - пробормотала я.

Но он подвинул меня к себе, крепко прижав к своей мраморной груди.

- Я не могу, Белла, я не могу! - в его стоне чувствовалась мука.

- Пожалуйста, - сказала я, и мой голос был приглушен его телом, - Пожалуйста, Эдвард.

Я не знала, что именно повлияло на него - мои слезы или дрожь в моем голосе, или же он был сражен внезапностью моего нападения, или же его желание в этот момент было столь же невыносимым как и мое. Не важно, почему именно, но он со стоном прижал свои губы к моим.

И мы начали там, где закончился мой сон.

Когда утром я проснулась, я старалась не двигаться и даже не дышать. Мне было страшно открывать глаза.

Я лежала на груди Эдварда, но его руки не обнимали меня. Плохой знак. Я боялась признать, что уже проснулась и увидеть его ярость независимо от того, на кого она будет направлена сегодня.

Очень осторожно я посмотрела сквозь свои ресницы. Его взгляд был направлен в темный потолок, а руки он сложил за головой. Я приподнялась на локоть так, чтобы можно было лучше разглядеть его лицо. На нем не было ничего, никаких эмоций.

- Много неприятностей на этот раз? – тихо спросила я.

 - Куча, - сказал он, повернув голову и ухмыльнувшись мне.

Я облегченно выдохнула.

- Мне жаль, - сказала я. – Я не имею в виду … ну ладно, я точно не знаю, что произошло этой ночью, - я встряхнула головой,  вспоминая о неожиданных слезах и сокрушившим меня  горе.

- Ты так и не сказала мне, о чем был твой сон.

- Да, не сказала, но в каком-то роде я показала тебе, о чем он был, - я нервно рассмеялась.

- О,- произнес он. Его глаза расширились, и он моргнул. - Интересно.

- Это был очень хороший сон, - пробормотала я.

Он ничего на это не ответил, и поэтому, спустя несколько секунд, я спросила:

- Ты простишь меня?

- Я как раз думаю об этом.

Я села, решив осмотреть себя - по крайней мере, никаких перьев вроде бы не было. Поскольку я стала двигаться, меня охватило легкое головокружение. Я покачнулась и рухнула обратно на подушки.

- Что за … голова раскалывается.

Он обнял меня.

- Ты очень долго спала. Целых двенадцать часов.

 - Двенадцать? - как странно.

Я позволила себе провести поверхностный осмотр, пока говорила, стараясь сделать это незаметно. Я выглядела неплохо. Синяки на моих руках были недельной давности, желтыми. Ради любопытства я потянулась. И опять же – все прекрасно. Даже лучше чем прекрасно.

- С вещами все в порядке?

Я смущенно кивнула.

- Подушки всё же выжили.

- К сожалению, я не могу сказать то же самое о твоей, хм… ночной рубашке. - Он показал на пол у ножки кровати, где несколько обрывков черного кружева были усыпаны сверху шелковых тряпок.

- Очень жаль,-  сказала я. - Мне они нравились.

- Мне тоже.

- Случилось ли ещё что-то катастрофическое кроме этого? – робко спросила я.

 - Я должен буду купить Эсме новую кроватную раму, - признался он, посмотрев через плечо. Я последовала за его пристальным взглядом и с ужасом увидела, что большие куски дерева, очевидно, были просто оторваны от левой стороны спинки кровати.

« Назад   К оглавлению   Дальше »