В жизни Пэттинсон и Стюарт ведут себя абсолютно вопреки ожиданиям поклонников. К Кристен предъявляется больше всего претензий. Фанаты недоумевают и даже злятся: как она может не любить реального, из плоти и крови, Роберта, самого вожделенного юношу на свете? Нет, это просто невозможно! Ведь ее героиня Белла Свон готова пожертвовать своей земной жизнью ради любви к Эдварду, прекрасному принцу, у которого есть только один недостаток — он вампир. Словом, Кристен обвиняют в бессердечии, холодности и пренебрежении к чувствам преданных фанатов.
— Кристен, на днях вы снова опростоволосились, в очередной раз не угодили журналистам, оскорбили всех...
— Вы имеете в виду, что я рассказала в интервью о своих ощущениях — когда меня фотографируют с такой жадностью, словно хотят съесть? Что потом, глядя на эти фото, я чувствую себя изнасилованной? Я уже извинилась тысячу раз за эти слова. Признала, что правильнее и корректнее было бы выразиться иначе — например, употребить слово «оскорбление» вместо «изнасилование». Понимаю негодование тех, кто отчитал меня от лица реальных жертв из¬насилования. — конечно, мое сравнение кажется им кощунственным. Да, я часто не могу держать язык за зубами и не демонстрирую должного терпения и благоразумия. Но люди не понимают, что это значит, когда чуть ты вы¬сунешь нос на улицу, а камеры начинают щелкать прямо перед глазами и одновременно в тебя выстреливают дикими, иногда непристойными вопросами! Мыс Робертом Пэттинсоном в перерывах между съемками даже не выходим из отеля, сидим там, как заключенные. Он однажды пытался убежать от толпы поклонников и чуть было не по¬пал под машину. Во время съемок «Затмения» в Ванкувере мы жили на 30-м этаже гостиницы и выходили проветриться только на балкон.
— Однако Роберт не позволяет себе никаких промашек в общении с прессой и публикой, недаром журнал «Time» в этом году внес его в список самых влиятельных людей мира. Хотя он тоже не признается, что у вас с ним — роман или не роман, в общем, вот уже несколько лет вы дурите народу голову своими отношениями...
— Рассказывать о своей любви и своих возлюбленных миллионам — значит вовсе не ценить свои чувства. Роберт любит пошутить, например недавно объявил где-то, что сделал мне предложение. В шутку, конечно. Но таблоиды тут же начали планировать нашу свадьбу. Я-то считаю, что из Роба лжец никакой, но мы с ним многому за это время научились. Прятаться от папарацци — главное наше достижение. Хотя чего уж хвастаться — если никуда не выходить, так особо и прятаться не нужно. (Смеется.) Иногда вечером, когда есть свободное время, я думаю: «А, черт, плевать, пойду куда хочу или хотя бы прогуляюсь, а то ведь без воздуха сижу». Но потом поразмыслю немного и отказываюсь от смелой идеи. Нет фотографии — нет истории. Роба я очень люблю. Чувствительный он очень, вечно переживает за все и тоскует. Как, впрочем, и полагается настоящему вампиру.У них ведь жизнь грустная, изолированная — в общем, похожа на жизнь бедных знаменитостей. (Смеется.) Зато Роб — настоящий джентльмен, никого не обидит, дверь откроет перед дамой. Ну и, конечно, я его люблю, потому что он красавчик! (Смеется.) Высокий такой, и кажется, что все время о чем-то думает. Мне очень нравится, как он поет и играет на гитаре. Его песни просто разрывают мое сердце. Но врать все равно не умеет как следует (Смеется). И спортом не занимается. Я его дразню пингвином, особенно когда он пытается на площадке что-то атлетическое изобразить.
— Но зачем вы всех дразните своими шутками? Люди ночами не спят, все пытаются понять, что там у вас на самом деле происходит с Пэттинсоном, а вам все хихоньки да хаханьки. Даже великой и могучей Опре Уинфри не уда¬лось вас расколоть у себя на шоу...
— Не удалось! Хотя я специально свою руку Робу на ко¬ленку положила. (Смеется.) Шутим, а что еще остается? Например, называем на площадке друг друга мужем и женой. Все уже привыкли. А он может меня обнять и поцеловать. И что из этого следует?
— Любовь с первого взгляда — то, что случилось с вашей героиней. А как вы относитесь к этому?
— Я полагаю, что в случае с Беллой чувства к Эдварду практически полностью ее изменили — даже, мне кажется, химический состав, структуру ее тела. Потому ей так тяжело принимать решения, когда становится ясно, что он не может быть с ней... Наверное, это часто случается, но со мной пока еще не произошло. Ведь для нее это вопрос жизни и смерти. Я уверена, что в таких ситуациях нужно идти на крайние меры, без экстрима не обойтись. Меня, кстати, часто упрекают за подобные замечания. Мол, я таким образом чуть ли не толкаю девочек к суициду из-за любовной неудачи. Это не так, конечно. Иногда девчонки из-за того, что .какой-то Бобби или Майк отверг их, и впрямь решаются на крайние меры, но разве я это придумала? И, во всяком случае, наши фильмы тут точно ни при чем. Они, наоборот, дают надежду этим девочкам, что любовь есть, она существует. Нужно только сделать правильный выбор и не рассуждать по принципу, что у соседа трава на лужайке все равно всегда будет зеленее. (Смеется.)
— Тем не менее говорят, что вы расстались со своим единственным известным публике бойфрендом актером Майклом Ангарано из-за Пэттинсона...
— С Майклом мы познакомились на съемках фильма «Говори» (тяжелая роль была: мою героиню, а ей 13 лет, изнасиловали и она перестала разговаривать), он — классный. И прекрасно справился со всем этим цирком вокруг меня, который начался после бешеного успеха первой серии «Сумерек». Мне казалось тогда, что он не ревнивец. В любом случае, расстались мы не из-за Роберта. Самое неприятное в расставании не само расставание. А то, что тебе постоянно повторяют, будто ты совершила ошибку. И в результате перестаешь на какое-то время доверять самой себе.
— Вот и вам теперь не доверяют. Только вы с Робертом получили приз MTV Movie Awards в поминании - Лучший поцелуй», как сразу же ваши фанаты выразили недовольство — мол, целовались вы с ним на сцене как-то фальшиво, чуть ли не отпихивали его...

— Ну еще бы! Попробуйте поцеловаться перед тысячами вопящих зрителей — только в зале, а сколько их у телевизора было?
— Интересно, вам нравится ваша кукла — пластиковая Белла?
— Мне кажется, у нее грудь больше, чем у меня. (Смеется.) И выглядит она старше. Вообще-то люди обычно думают, что я старше. А ведь по всем законам я все еще подросток! (Смеется.) Мне отлично знакомы все мазохистские терзания, которые так характерны для девочек. Но, честно говоря, уже в пятилетнем возрасте я вполне могла сойти за взрослую. А уж в двенадцать и вовсе ощущала себя полностью взрослым человеком. Никогда не была ребенком, которому все по фигу.
— Но школу бросили в четырнадцать лет, это правда?
— Да, но с позволения родителей (отец Кристен — менеджер на съемочной площадке, а мать — руководитель отдела сценаристов. — Прим. ред.). Они приняли тот факт, что я хочу играть и воспринимаю актерство как серьезную работу, а не повод развлечься. Училась с тех пор на площадках: учителя приходили со мной заниматься или я общалась с ними по почте. Школу не любила никогда, к тому же у меня не получалось найти общий язык с одноклассниками. Дети — ужасно злые и вредные существа. Я старалась, как могла, даже не упоминать свою работу в кино, но все равно кто-то увидел какой-то из фильмов, и меня сразу же записали в «ах эта стерва». Кстати, школу я все равно окончила, а диплом об окончании получила на съемочной площадке «Затмения» — одновременно с моей героиней! (Смеется.) Белла по сюжету тоже стала выпускницей. И чтобы не усложнять никому жизнь, я попросила одного из актеров вручить мне диплом, пока была одета соответствующим образом — в плаще и шапочке. Пожали мы друг другу руки, кто-то фотографию сделал, и я пошла работать дальше.
— Да уж, у вас были неплохие учителя на съемочных площадках: Джоди Фостер, ваша партнерша по фильму «Комната страха» (2002 год), Шон Пенн снял вас в своей картине «В диких условиях», с Робертом Де Ниро поработали в «Однажды в Голливуде», всех не перечислишь...
— Шон и Джоди оказали на меня колоссальное влияние. В Шоне я увидела то, чего больше ни в ком не встречала, — невероятную убежденность. Иногда это даже напрягает — он так серьезно ко всему подходит, не останавливается до тех пор, пока не сделает что задумал. Джоди — совсем другая. Она относится к работе гораздо легче, спокойнее. Не убивается, как Пенн. Но ему это необходимо, а ей — нет. В результате от них обоих я научилась одному и тому же: они делают только то, во что верят и способны пережить и прочувствовать. И еще благодаря им я поняла: никогда не нужно стыдиться самой себя. Но, увы, я все равно стыжусь. Иногда случайно натыкаюсь на старые фильмы со своим участием и испытываю желание выбросить телевизор в окно. И это при том, что уже в девять лет отлично умела саботировать предложения, когда не хотела играть роли, которые не могла прочувствовать. Шла на пробу и... ее заваливала. Сознательно. Недавно встречалась с Джоди, и она мне сказала: «Пожалуйста, только не сходи с ума и не позволь никому превратить свою жизнь в реалити-шоу. Иначе не видать тебе долгой карьеры в этом бизнесе».
— Как вы свободное время проводите?
— Как правило, мне бывает очень скучно в перерывах между съемками. Это неправильно, я понимаю. Самая моя большая ценность — мои книги, я много читаю, слушаю музыку. Никогда особенно не любила тусоваться, тем более в ночных клубах, а сейчас, сами понимаете, это просто нереально. Однажды вязать попробовала, как раз во время съемок третьей серии. Смешно, правда? Я надеюсь, что стану писать. Мне нравится выражать свои мысли ч маге. Может быть, поеду в Австралию — моя мама oттуда родом. Попробую там поучиться в университете.
— Ваши фаны жалуются и на то, что вы не участвуете ни в каких социальных сетях, которые сейчас та вероятно популярны у молодежи...
— Потому что с помощью дурацких мобильных фонов и всех этих сетей меня могут запросто отлов. Буквально: сижу я где-нибудь, меня узнают, фотографируют и выкладывают это в Сеть. Но ведь в Сети сил папарацци. Они тут же — хоп! — и примчались. Вместе с толпой. И с просьбами, вопросами, камерами. Теперь бой может стать папарацци: купил камеру, под ключ! к Интернету — и все дела. Меня это просто в бешенство приводит. На все вопросы все равно не ответишь. И больше отвечаешь, тем больше хотят знать. Деталей, подробностей. Мне говорят, что, если я расскажу им все, тогда они от меня отстанут. Чушь. Отдай им палец — откусят руку. И начнут вокруг этих самых вожделенных деталей накручивать мерзости и ложь. И еще удивляться, почему мне это не нравится!
— Вот, кстати, пишут, что вы якобы боитесь вампи¬ров и держите у себя дома, над дверью, и даже в машине чеснок — старое проверенное средство против них...
— Я и говорю: пишут что хотят. Не боюсь я вампиров, боюсь привидений! Однажды на съемках в Канаде ночью проснулась в номере отеля оттого, что на меня в упор смотрела дама в платье XIX века — с корсетом. Я так орала, что примчались мои коллеги из своих комнат. А еще я реально боюсь маньяков, которые особенно активизировались в последнее время и меня преследуют. В смысле маньяки-фанаты. Одна такая девица уже находится на учете в полиции, насколько мне известно. И меня всерьез предупреждают быть осторожной — такие психи способны даже на убийство своего кумира.
— Очень уж высокие ожидания у аудитории...
— Они сами на себя повесили этот груз ожиданий и давления. Мы словно их домашние любимцы: хорошо себя ведем — они рады, плохо — надо нас наказать. Я выше головы, к сожалению, прыгнуть не могу. Например, знаю, что все заранее сходят с ума из-за сцены, где Белла и Эдвард проводят ночь в спальном мешке. Она есть и в книге. Я больше ничего не скажу, но и впрямь пугает, когда то, что снимается иногда за 20 минут, импульсивно, имеет такое безумное значение для людей...
— В этой серии Белла и Джейкоб, соперник Эдварда, сна¬чала становятся друзьями, а потом их дружба перерастает в нечто большее. Недаром уже появились две команды среди фанатов — болеющих за Эдварда и за Джейка. Как вы сами думаете, возможна дружба между мальчиком и девочкой?
— В любых дружеских отношениях есть какой-то намек на нечто иное, это же естественно. Вот как у нас с Робом — мы очень близкие друзья, и в принципе я отлично понимаю, почему нас часто принимают за влюбленных. Мальчики с девочками так близко не дружат.
— Вы снялись параллельно с «Сумерками» в двух независимых проектах: в «Беглянках» — о девчачьей рок-группе 70-х годов, и в картине «Добро пожаловать к Райли». Специально, чтобы отделить себя как актрису от образа Беллы?
— Актер не может вечно играть одного и того же героя. И не должен. Недаром я никогда не соглашалась сниматься в телешоу. Так что никакого генерального плана у меня не было. Просто меня увлекли и тронули сценарии этих фильмов. Скоро начну сниматься у собственной мамочки в фильме «К-11» о специальной тюрьме — это будет ее режиссерский дебют. Сыграю транссексуалку. А Роберт не¬давно закончил съемки «Милого друга» в Лондоне по роману Мопассана. Вот где раздолье было с любовными сце¬нами, не то что в «Сумерках». Хотя Роб и уверяет меня, что все было очень невинно. Ха-ха. Я же говорила — лжец из него никудышный. (Смеется.)